Протоиерей Алексий Попов

Святая исповедница Наталия Фредерикс: новые факты

В конце прошлого года настоятель Николаевского храма села Петровка Вторая протоиерей Алексий Попов, в течение нескольких лет собирающий материалы о святой исповеднице Наталье Модестовне Фредерикс, в ответ на очередной запрос получил из архива МВД по Архангельской области в городе Петрозаводске Республики Карелия РФ сообщение о том, что сохранилось личное дело заключённой Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН) под номером 4463. Значимость найденного материала состоит прежде всего в том, что он касается непосредственно святой исповедницы.

Кроме того, из тысяч личных дел соловецких заключённых сохранилась лишь малая часть, поскольку в советский период власти активно уничтожали их ради сокрытия следов своих преступлений. Хочется выразить огромную благодарность и признательность родственнице Натальи Модестовны — Елене Анатольевне Парфёновой (Фредерикс), без чьей помощи у нас не было бы возможности получить копию дела, ведь подобные материалы предоставляются исключительно родственникам заключённых.

Жизнь на семи листах

Личное дело № 4463 состоит из семи листов. В него входят: выписка из протокола Особого совещания при коллегии ОГПУ от 26 сентября 1924 года с постановлением о заключении Натальи Модестовны Фредерикс в концлагерь сроком на два года, регистрационная карточка гражданского заключённого из Кемперпункта (Кемский пересыльный распределительный пункт), регистрационная карточка примет заключённого с описанием внешности и одежды Натальи Модестовны.

Наиболее важными представляются два документа. В справке 1-го отделения Соловецких лагерей управления СЛОН ОГПУ на заключённого, которая заменяла личное дело, содержатся сведения общего характера: кем, когда и по каким статьям была арестована, когда прибыла на Соловецкие острова, какую работу выполняла в лагере, оценки поведения и труда, а также общий отзыв о заключённом. Второй не менее важный документ — акт о смерти святой исповедницы, благодаря которому мы точно узнали время её праведной кончины.

Теперь подробно о каждом из перечисленных документов.

Арест

Из жизнеописания исповедницы известно, что она была членом двадцатки петроградского Сергиевского собора на Литейном проспекте и членом Спасского братства, за что была приговорена особой коллегией ОГПУ по статьям 67, 69, 73 УК за контрреволюционную деятельность к заключению сроком на два года с отбыванием наказания в Соловецком лагере особого назначения.

Арест состоялся 3 февраля 1924 года, и вплоть до 26 сентября, когда был вынесен окончательный приговор, Наталья Модестовна находилась в исправительном доме предварительного заключения на улице Шпалерной.

1 октября 1924 года она прибыла Кемский пересыльный распределительный пункт, о чём свидетельствует регистрационная карточка. Пересыльный пункт находился в бывших казармах и складах, построенных английскими войсками в период Гражданской войны. По свидетельству заключённых, это было ужасное место. За колючей проволокой и высокими заборами стояли длинные деревянные бараки, везде царила антисанитария, заключённые буквально по колено утопали в грязи.

Среди всего этого хаоса и беспорядка находился кое-как построенный деревянный женский барак, разделённый переборками на несколько небольших отсеков. Первая комната была обустроена под кухню, во второй вдоль стен стояли лавки для отдыха заключённых, — здесь они проводили почти целый день. Третья комната была самой большой, но в то же время и самой тесной. Никакого отопления, естественно, не было, кроме маленькой буржуйки, находившейся на кухне.

Наталья Модестовна прибыла к Кемперпункт в самом конце навигационного сезона, когда морем ещё можно было доплыть до Соловецких островов. Со всех концов СССР осуждённых отправляли сюда, чтобы затем перевезти на Соловки.

Из личного дела следует, что святая исповедница прибыла в СЛОН 25 октября 1924 года, после чего её определили в первое отделение лагеря, где была сконцентрирована основная масса заключённых. Размещалось оно в стенах монастыря, в кремле. Женщины содержались в отдельном бараке, расположенном в бывшей монастырской гостинице. Этот барак сохранился до наших дней. На первом этаже сейчас живут трудники монастыря, а на втором — жители посёлка Соловецкий, к обители никакого отношения не имеющие.

Без ропота и жалости к себе

По свидетельству писателя Бориса Николаевича Ширяева, сперва Наталья Модестовна работала на кирпичном заводе в двух километрах от монастыря. Здесь занималась формовкой глины. Излишне говорить, что это совсем не женская работа, тем более непривычная для представительниц высшего общества, в котором выросла и провела свою жизнь святая исповедница.

В личном деле заключённого в графе «Какую работу выполнял и выполняет в настоящее время в лагере» сказано: «на общих работах», «дневальная». По воспоминаниям соловецких узников, тех, кто находился на общих работах, как правило, отправляли на кирпичный завод. Позже, по свидетельству опять же Бориса Николаевича Ширяева, исповедница была уборщицей-дневальной в камере женского барака, что полностью подтверждается личным делом.

Выполняя столь тяжёлую, непосильную для её возраста работу, исповедница сохраняла самообладание и внутреннюю дисциплину, которые она выработала в течение всей своей жизни. Именно эти качества спасли баронессу от издевательств и унижений. Наталья Модестовна не показывала своей несомненной усталости, работала, до конца выполняя дневную норму, а вечером долго молилась, стоя на коленях перед маленьким образком.

В личном деле в графе «Труд» записано: «К возложенным обязанностям относится хорошо и добросовестно, поведение отличное, дисциплинирована»; в графе «Общий отзыв»: «Поведение примерное, труд хороший»; в графе «Отметка о дисциплинарных взысканиях»: «Не подвергалась». Таким образом, став каторжницей, Наталья Модестовна приняла свою участь как крест, который следует нести без ропота, жалоб и жалости к себе, без сетования и слёз, не оглядываясь назад.

Хочется отметить, что воспоминания Бориса Николаевича Ширяева (глава «Фрейлина трёх императриц» в книге «Неугасимая лампада») и личное дело заключённой совпадают полностью. Обращаем на это особое внимание по той причине, что писателя любят обвинять в приукрашивании фактов, тем самым ставя под сомнение их правдивость. В данном случае мы видим, что исторические документы и мемуары участника и очевидца исследуемых нами событий ни в чём не противоречат друг другу.

Последние дни баронессы

Вместе с личным делом в архиве хранится фотография Натальи Модестовны Фредерикс, сделанная в Соловецком лагере. Там имелся фотограф, и каждый желающий, в том числе из заключённых, за умеренную плату мог сделать фото и отправить его домой родственникам.

Теперь мы располагаем уже 22 фотографиями баронессы, начиная с детских лет и заканчивая последним прижизненным снимком, сделанным в промежутке между декабрём 1925 года и серединой марта 1926-го. На нём святая запечатлена в форме медицинский сестры, то есть в период своего последнего служения на пользу ближним.

На этом фото мы видим умиротворённое и величественное лицо Натальи Модестовны, исполненное надежды и упования на Промысл Божий. В то же время, несомненно, видны и её жизненный стержень, сильный характер, выработанные воспитанием и годами служения Богу и людям. Благодаря своей стойкости и одновременно кротости баронесса смогла сохранить себя и не сломаться под бременем тяжких испытаний.

Из Акта — свидетельства о смерти Натальи Модестовны Фредерикс — следует, что кончина наступила 30 марта 1926 года вечером в 20:30. Причина — сыпной тиф. Похоронили исповедницу на бывшем монастырском кладбище, находившемся неподалёку от женского барака. Оно было разрушено в 1930-е годы, а на его месте построен военный госпиталь. Это здание сохранилось до нашего времени. На первом этаже находятся поселковая администрация, полиция и библиотека, на втором — больница и аптека.

Воспоминания Александры Анзеровой — сокамерницы Натальи Фредерикс

В завершение хочется привести ещё одно недавно обретённое свидетельство о Наталье Модестовне Фредерикс — соловецкой заключённой Анны Сергеевны Арсеньевой, опубликовавшей под псевдонимом «Александра Анзерова» две книги воспоминаний: «Из страны безмолвия» и «У Белого моря». Впервые они вышли в свет на немецком языке в 1936–1938 годах, а на русский язык были переведены в 2021-м и изданы в августе того же года Соловецким монастырём в девятом томе серии «Воспоминания Соловецких узников». Важность и ценность этого свидетельства состоят в том, что Анна Сергеевна работала вместе с Натальей Модестовной во время эпидемии в тифозном бараке. Приведём из него наиболее интересные фрагменты.

«Зима 1925/26 года принесла много жертв. В декабре появились первые известия о заболевших брюшным тифом. Пожилая баронесса Ф. и я попросили разрешения ухаживать за больными и, получив его, отправились в тифозный изолятор. У нас с баронессой Ф. не было ни единой свободной минуты. Ночью одна из нас полностью одетая ложилась спать, а другая вела ночное дежурство. Работать приходилось в полном смысле не покладая рук. По нашим рукам и по стенам ползали вши, против которых мы были просто бессильны. В помощь нам была приставлена только одна женщина, она мыла пол и посуду. Кроме неё, нам никто не помогал в этой тяжёлой и опасной работе. Каждые три часа мы должны были промывать горло пациентов раствором глицерина для предотвращения образования язв. Некоторые сопротивлялись, не понимая в бреду, зачем им это надо. С криком и кулаками они отталкивали нас, не давая помочь себе. Я никогда не забуду трёх первых больных, которые лежали вместе в одной комнате. Одним из них был австрийский врач, другим молодой карманник, а третьим епископ. Епископ Агапит, наш первый пациент, поправился и в стабильном состоянии был переведён в свою камеру. Он часто посещал нас, а когда лагерь погружался в сон, он пробирался в лазарет к умирающим и отпускал их грехи.

Прошло три месяца, но эпидемия в лагере не утихла, больше того, она распространялась всё дальше и дальше. Однажды утром, в середине марта, баронесса Ф. не смогла встать с кровати. В полном бреду она никого не узнавала. Два дня спустя на её теле появились жуткие красные пятна. Я помню только первый день её болезни, потому что на второй заболела сама. Тиф обычно длится восемнадцать дней. Лихорадка ведёт либо к выздоровлению, либо к смерти. Ночью к нам пришёл епископ Агапит, который причастил нас. Буквально через несколько часов после этого баронесса умерла».

Евангельски праведной была жизнь Натальи Модестовны Фредерикс. Блаженной, причастной Божественных Таин была и кончина исповедницы. Всё вышесказанное, а также другие материалы о ней, свидетельствуют о её святости, которую она явила и своим жертвенным подвигом, положив душу свою за друзей своих и явив ту любовь, больше которой нет.

В 1981 году архиерейским собором РПЦЗ Наталья Модестовна Фредерикс была прославлена в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской. Молитвенно желаем и надеемся, что в скором времени её имя будет включено также в месяцеслов нашей Церкви.

Исповедница Наталья фон Фредерикс: житие в письмах

Репрессированные священнослужители, монашествующие и миряне Горловской епархии