Протоиерей Сергий Фоменко

Что такое «достойный плод покаяния»?

Великий пост — время покаяния. В храмах заметно увеличилось число исповедующихся, священники на проповедях вновь и вновь говорят о тонкостях этого таинства. Какого покаяния ждёт от нас Господь? Можно ли поставить знак равенства между покаянием и исповедью? Почему многие до сих пор исповедуются «для галочки»? Протоиерей Сергий Фоменко, настоятель храма прп. Лаврентия Черниговского г. Лимана, ответил на наши вопросы, основываясь на своём опыте.

В сегодняшнее время мы всё ещё переживаем постсоветский синдром — последствия семидесяти лет атеизма, в течение которых людям пытались вбить в голову идею отсутствия Бога. Большинство не только не знало, но и не задумывалось о том, что такое покаяние и исповедь с духовной точки зрения. В наши дни, когда информации обо всём предостаточно, люди по-прежнему приходят в храм на исповедь, не понимая, зачем она нужна. Они выполняют только обрядовую сторону этого таинства: сказали, что нужно исповедоваться — пришли.

Я помню советское время, когда очень сложно было исповедаться и причаститься, потому что в храмы ходить запрещали. Всё это тогда делалось, как в народе говорят, «скопом»: пришли в воскресенье в храм — и всех исповедовали, причащали, маслособоровали, разобраться было сложно. Сейчас всё иначе: изменилось отношение к церковным таинствам, есть множество возможностей прочитать о них, разобраться, для чего именно они нужны.

Я уже не первый год практикую такой подход: хотите исповедаться — приходите среди недели, когда нет служб. Для этого каждый день в первой половине дня я нахожусь в храме. Это идеальное время, чтобы исповедоваться или побеседовать со священником. Люди откликнулись на это начинание. Поначалу было сложновато, но постепенно все привыкли. Мы с пришедшим садимся, наливаем чай и беседуем. Во время такого разговора человек очень хорошо раскрывается. Сразу понятно, есть у человека покаянное чувство или нет.

Был однажды случай: залез в наш храм вор. Выбил окно, вырвал решётку, забрался в иконную лавку. Вызвали милицию, его поймали. Когда я пришёл в отделение, мне рассказали, что он во всём сознался и всё подробно описал: как нашёл бревно, чтобы выбить стекло, как решётку вырывал, как в лавку попал. Я спрашиваю: а ты ещё где-нибудь воровал? Он отвечает утвердительно и называет улицу, дом, причём с подробностями: как в форточку залезал, как ногой в миску борща чуть не вступил. Он рассказал всё: сколько домов ограбил, что взял, то есть этот человек в каком-то смысле исповедался. Я спросил: «Ты каешься в том, что сделал?» И он ответил: «Нет, я этим горжусь. Мне нравится этим заниматься». Вот пример, как человек может исповедоваться, но не каяться.

Тогда же в то же отделение привезли другого мужчину — пожилого, с разбитым лицом. Я спросил, что с ним произошло. Мне рассказали, что подростки украли его карточку, когда он хотел получить пенсию. В итоге он месяц жил без денег, голодал. В тот день зашёл в магазин, видит — там собачка стоит на задних лапках, и ей бросают мясо. «А я есть хочу! — рассказывал мужчина. — Ну, и подошёл, стал так же, как и эта собачка: думал, мне тоже что-то бросят. Подходит бабушка, а в сумке у неё — палка колбасы, и пахнет так аппетитно! Я голодный, есть хочу страшно. Не помню, как, но схватил я эту палку, стал есть. Тут меня охранник настиг, старушка подбежала — сумкой по голове бьёт, милиция подъехала. Не знаю, как это всё произошло, помрачение какое-то. Но мне до того стыдно!..»

Что произошло в этом случае? Человек подробно не может исповедать, что именно с ним произошло, но он искренне кается, сокрушается в своём поступке всем сердцем. Эти примеры ярко показывают, что такое исповедь и что — покаяние.

Не раз в беседах с людьми мне доводилось слышать: они осознают, что совершили плохой поступок, но не имеют покаяния, им не стыдно, они не чувствуют вины за собой. Во время таких бесед очень важно всё-таки найти моменты, когда человек сокрушается, заметить их, сконцентрировать на них внимание. Сделав это, я обычно приглашаю приходить на беседы ещё. Так мы постепенно приходим к тому, что человек не просто перечисляет свои грехи, но и кается в них. Достойный плод покаяния — это когда верующий всем сердцем сокрушается о том, что согрешил. А у нас ведь как часто бывает: пришли на исповедь, голову наклонили, автоматически перечень грехов проговорили — и всё. В итоге получается потребительское отношение к исповеди.

Часто я своим прихожанам привожу в пример эпизод из книги, которую раньше все читали на уроках украинской литературы — «Кайдашева семья». Там описывается, как к Кайдашу приходит дьяк и говорит, что ему назначена исповедь на четверг. Тот бросает работу, идёт к священнику и два часа беседует с ним. О чём беседовал герой книги — неизвестно, но пришёл он из церкви окрылённым. А как этот человек готовился к службе? — надел белую рубашку, пошёл на заутреню, чтобы причаститься. В сёлах тогда вечернюю службу не совершали. Я привожу этот пример, чтобы показать, как наши предки относились к таинствам и храму — причём обычные люди, не святые. Нужно, чтобы современные верующие помнили об этом.

Человек истинно кающийся должен измениться. Он будет стараться больше не повторять свой грех. Такое преображение — ещё одна составляющая достойного плода покаяния. У мужчины, который украл колбасу, на случае в отделении милиции дело не закончилось. Ему потом помогли восстановить карточку, всё наладилось, но он изменился. Однажды, увидев в магазине такого же нищего, он купил ему еды — чтобы тот не дошёл до состояния, до которого дошёл он. Этот человек подружился со старушкой, у которой украл колбасу — я знаю этих людей, это правда. Вот это достойный плод покаяния: он изменился, загладил свою вину, помогает другим не повторять его ошибки.

Конечно, не у всех так получается. Но нам нужно хотя бы стремиться к тому, чтобы не повторять свои прегрешения. В нынешнее время это непросто: люди, особенно молодёжь, порой не знают, на кого и на что ориентироваться в жизни. Прежние ориентиры не годятся, новых нет — вот и поддаются влиянию пустышек, типа рекламы о том, что жить нужно легко, развлекаясь. Нам хотят привить материальные ценности: счастье — это мерседес, десятый айфон и большая зарплата. Однако потом те, кто получил все эти блага, приходят и говорят, что в груди у них пустота. Я думаю, что эту пустоту должна заполнить Церковь. Нужно показать, что есть настоящие ценности — духовные.

Записала Екатерина Щербакова

Читайте также:

Боль свидетеля

Каким должно быть настоящее покаяние?

Первая исповедь: полезные советы