Протоиерей Алексий Попов

Святые нашего края: исповедница баронесса Наталья Фредерикс

В 2018 году исполнилось 154 года со дня рождения баронессы, фрейлины трёх императриц Натальи Модестовны Фредерикс — узницы Соловецкого лагеря, прославленной в сонме новомучеников и исповедников Русской Церкви на Архиерейском Соборе РПЦЗ. Значительную часть своей жизни она провела в селе Знаменовка современного Александровского района Донецкой области, где её родители построили храм. Местный священник заинтересовался её судьбой и собрал материалы, которые не были известны комиссии по канонизации РПЦЗ.

 

Священник из шахтёрской семьи

Уже 18 лет я служу в Николаевском храме села Петровка-2. Этот приход я открывал и стал первым священником в селе. Здание у нас приспособленное — бывшая больница, построенная до войны. Во время Великой Отечественной здесь был госпиталь: лечили немцев, итальянцев, тут они умирали. С двух сторон госпиталя было два кладбища. Останки итальянцев забрали в 1990-х годах, а немцев в 2000-х.

Историей я интересовался с детства. Любовь к ней мне привил отец. Мы жили под Донецком, в городке Моспино. В II-III веках после Рождества Христова там было поселение черняховской культуры. Отец часто водил меня на пахотное поле, и мы там собирали черепки, осколки древней керамики. Мне это очень нравилось, я туда потом сам очень часто ходил. Много читал.

После окончания школы я пошёл учиться в семинарию. Отец у меня был шахтёр, деды и прадеды — все шахтёры. Никто никогда мне не рассказывал о Христе, вере, Церкви. Недалеко от Моспино сейчас расположен Касперовский монастырь. Тогда ещё монастыря там не было, был старинный храм Смоленской иконы Божией Матери. Когда мы проезжали на поезде мимо него, я всякий раз стоял возле окна и смотрел на этот храм. Мне хотелось в нём побывать.

С 1989 года я начал ходить в церковь, нёс пономарское служение. В тринадцать лет я решил стать священником. Это желание я, слава Богу, воплотил в жизнь. Господь меня призвал к этому служению.

 

Дворяне-эмигранты в Донбассе

Когда я стал священником в селе Петровка-2, конечно же, заинтересовался его историей. Ещё были живы старожилы, которые были очевидцами событий начала прошлого века. Они рассказывали мне, а я записывал. Одной бабушке было 103 года, она очень много помнила. Сохранились её тетрадки, где она всё подробно описывает.

До революции здесь был деревянный храм в честь Рождества Божией Матери, построенный в 1898 году на пожертвования крестьян. Этот храм помогала строить бабушка местной помещицы — баронессы Натальи Модестовны Фредерикс — графиня Анна Александровна Гейден. Для построенной церкви она пожертвовала 50 гектаров земли. Раньше при каждом храме была земля, чтобы приход имел финансовую опору. Священник мог эту землю или обрабатывать сам, или сдавать в аренду. Таким образом храм содержался и ремонтировался.

Основатели Петровки Второй — Милорадовичи. Самый известный из них — герой Отечественной войны 1812 года, генерал, граф Михаил Андреевич. Он был другом императора Александра I. Генерала Милорадовича убили во время восстания декабристов в 1825 году.

В трёх километрах от Петровки-2 находится село Знаменовка, где расположен наш сельсовет и наш приход. Это село основали родители баронессы Натальи Фредерикс — Модест и Елизавета. Сначала они открыли кирпичный завод. Из этого кирпича построили имение. По рассказу старожилов, имение было очень большое, более десяти зданий. У нас остались кирпичи тех времён, на которых выгравирована буква «Ф».

Фредериксов мы искали долго. Их, как и Милорадовичей, очень много, род имеет несколько десятков представителей. Имён мы не знали. Знали только, что здесь жили Фредериксы, Милорадовичи, Гейдены — очень известные дворянские фамилии. Все они имеют немецкие и голландские корни, изначально были протестантами, но служили российской короне. В основном это были купеческие династии, которым дворянство в России давали за какие-либо заслуги.

Одного Фредерикса, родственника баронессы, я разыскал и написал ему. Он живёт в Петербурге, имеет какую-то научную степень по ядерной физике. Письмо моё он прочитал, но ничего не ответил. Я думаю, что сами Фредериксы мало знакомы между собой, ведь только у одного основателя этой семьи было девятеро детей.

Род Фредериксов берёт своё начало с XVIII века. Предок-основатель этой фамилии был банкиром императрицы Екатерины II, и за особые заслуги ему был дарован баронский титул. Самым знаменитым из Фредериксов был Владимир Борисович, министр императорского двора при Николае II. Он отвечал за всё движимое и недвижимое имущество царской семьи. Даже советские писатели-заключённые пишут, что Наталью Модестовну Фредерикс взяли под арест именно потому, что она была сестрой этого министра императорского двора.

Справедливости ради надо сказать, что не все из этого рода принимали православие, кто-то продолжал придерживаться протестантизма. Родители Натальи Модестовны приняли православие и воспитали дочь в православной вере. Свет евангельской истины затронул самые тонкие струны их душ, они прониклись богослужением, красотой церковной, и, самое главное, учением Христовым.

 

Найти личное дело

В 2017 году я познакомился с очень интересным историком, краеведом, коллекционером из Днепропетровска — Устыгиной. Я спросил, есть ли у неё информация о помещиках. Она сказала, что в 2016 году вышла книга Виктора Николаевича Зарубы «Дворяне Екатеринославской губернии», пообещала прислать её и прислала в тот же день. Сразу же, как увидел письмо, — в полдвенадцатого ночи — я начал читать. И смотрю — Фредерикс Наталья Модестовна, село Знаменовка, кратенькая статья и фотография. О ней было сказано, что она пострадала на Соловках. Я был под таким впечатлением, что всю ночь не спал, уснул только к утру. Честно говоря, даже прослезился.

В интернете я нашёл ещё несколько статей о Наталье Модестовне. Информации было совсем мало. То, что сейчас написано о ней в «Древе» и на других интернет-ресурсах — это наша работа.

В течение всего этого года я искал информацию, делал запросы. Обратился в Санкт-Петербург, Центральный государственный архив. Оттуда мне пришёл ответ. Писал в Соловецкий монастырь. Там отреагировали быстро. С утра я написал им и думаю: Соловецкий монастырь — это такая величина, обитель, известная на весь православный мир, вряд ли скоро дождусь ответа. И смотрю — вечером уже пришло от них письмо.

Я спрашивал, жива ли память о нашей баронессе и есть ли место её захоронения. Память жива. О ней рассказывают, когда говорят о новомучениках. Там есть целая экспозиция. Но места захоронения нет, потому что она умерла от тифа. Тифозных тогда хоронили в общих могилах.

Я узнал, что она была канонизирована Русской Православной Церковью Заграницей, в Америке, ещё в 1981 году. Там был Архиерейский Собор, на котором было прославлено около 500 новомучеников, которые пострадали после революции. Написал я и в США, в несколько мест. Ответили мне только из Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле, Нью-Йорк. Я с ними до сих пор поддерживаю связь, мы переписываемся. Мне сообщили, что это именно она. Но такой информации как та, которую я достал впоследствии, у них не было. В Америке нет доступа к нашим архивам, поэтому они знали очень мало. Я потом собранные сведения отослал и им.

Я загорелся, у меня появилось желание достать личное дело Натальи Модестовны. Заведующий церковно-археологическим кабинетом Соловецкого монастыря отец Афанасий подсказал, что его копия есть в Москве, и с этим личным делом когда-то работала заведующая кафедрой церковного пения Свято-Тихоновского гуманитарного университета Татьяна Ивановна Королёва. Оригинал документа хранится в архиве ФСБ Петербурга, она работала с этим делом, когда ещё жила в этом городе. Естественно, Татьяна Ивановна полностью с него сняла копию. Мы вышли на неё через социальные сети.

Честно сказать, с москвичами было очень непросто работать. «Какого вы патриархата? Предоставьте документы!» К нам было настороженное отношение. Два или три месяца я не мог выпросить у них личное дело.

Надо сказать, что по этому делу, П-82582, Наталья Модестовна шла не сама. Всего обвинялось 35 человек. Среди арестованных по этому делу уже есть один человек, который нашей Церковью канонизирован. Анна Петровна Лыкошина была прославлена в лике новомучеников в 2000 году. В личном деле Натальи Модестовны, в протоколах допросов отмечено, что ей задают вопросы о Лыкошиной.

Естественно, в архив ФСБ я не писал. Обращался я в Центральный государственный архив Петербурга. Признаться честно, на Петербург я возлагал большие надежды, ведь там жила и была арестована баронесса, но пришло всего два документа. Они оставили номер телефона того, кто выполнял работу. Я позвонил, и они ответили, что больше у них ничего нет.

В прошлом году во время отпуска я познакомился с диаконом Александром, редактором православной интернет-энциклопедии «Древо». Благодаря нему наша статья о баронессе появилась в «Древе».

 

За что крестьяне любят помещиков

Наталья Модестовна Фредерикс родилась в селе Знаменовка Бахмутского уезда Степановской волости Екатеринославской губернии 8 июля 1864 года (по ст. ст.), в день празднования в честь Казанской иконы Божией Матери. В нынешнем году 21 июля мы совершили заупокойную Божественную литургию и панихиду. Так мы отметили день рождения исповедницы Натальи Модестовны.

Отец её был 1822 года рождения, а мать 1844 года рождения. Когда они умерли — информации нет. У неё был ещё старший брат Николай, 1862 года рождения. Он был военным, умер в 1892 году в возрасте 30 лет.

На этом общем фото, которое мне удалось раздобыть, слева запечатлена баронесса Наталья Модестовна Фредерикс, в центре — её двоюродная сестра Наталья Петровна Гейден. Она известна своей благотворительной деятельностью, построила два земских училища. Впоследствии эмигрировала. Скончалась в Иерусалиме в 1961 году во время паломничества, похоронена в монастыре святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании.

Крайняя справа — Анна Борисовна Нейдгардт (в замужестве Сазонова). Её родная сестра была замужем за Петром Аркадьевичем Столыпиным, известным государственным деятелем, реформатором, а её родной брат был канонизирован и причислен к лику святых в 2000 году — он был храмостроитель.

После смерти родителей Наталья Модестовна часто приезжала в Знаменовку. Она жила здесь с лета и до глубокой осени. Я нашёл женщину, бабушка которой была личным врачом Натальи Модестовны в Знаменовке. К сожалению, я не успел с ней подробно пообщаться: она сломала ногу и уехала в Москву, где живут её дети и внуки. В их семье хранятся воспоминания о баронессе и даже две её фотографии, на которых она запечатлена вместе со своими слугами.

По воспоминаниям других старожилов, Наталья Модестовна была хорошим, добрым человеком. В Знаменовке она построила начальную школу для детей. Раньше школы были церковно-приходскими, потом появились народные, земские школы. Когда баронесса приезжала, она устраивала односельчанам народные праздники, гулянья. Местные крестьяне, которые здесь жили, её любили и почитали. Сейчас уже умерли все, кто её помнил.

Во время Первой мировой войны она была сестрой милосердия. У них был евангельский девиз — «Возлюби ближнего своего как самого себя». Этот девиз баронесса пронесла через всю свою жизнь.

В 1920 годах в селе, как и по всей стране, прошла кампания по изъятию церковных ценностей. Серебряные ризы и оклады икон, богослужебные сосуды изымались из храма силой. Вообще 1920-е годы дали очень много мучеников. Тогда же, в 1924 году, Наталья Модестовна Фредерикс была арестована «за активную церковную деятельность».

 

Судьба села и храма

Вскоре после ареста баронессы, в 1925 году, священника храма Рождества Богородицы убили местные жители — не за веру, а по бытовым мотивам. Это произошло на Пасху. Как рассказывают односельчане, после пасхальной службы он нагрузил бричку приношениями — куличами, пасхами — и ехал в гости к дочери, поздравить её с праздником. В поле его встретили двое жителей села. Они убили священника Петра Нагорного и извозчика Фёдора Леонова, забрали приношения. Их лошади сами пришли к храму. А на Троицу, через 50 дней, в храм ударила молния, и он сгорел. Сохранилось только две иконы и бронзовый требный крест священника. Сейчас они хранятся в новой церкви.

Это был третий священник, служивший здесь. До него служили отец Пётр Колофатов и отец Николай Никитин. Был ещё диакон — отец Илья Колофатов.

При храме было три школы — церковно-приходская, земская и народная. Эту информацию я узнал из «Справочной книги Екатеринославской губернии». Она выходила в 1908 и 1913 годах. Там есть сведения по всем храмам — опись, в каком году храм основан, кем, деревянный или каменный, штат, священники, их дети, образование. Очень интересная, подробная информация. Эти справочные книги есть в открытом доступе в интернете.

Также выходило периодическое издание «Екатеринославский вестник». Благодаря моему знакомому археологу из Доброполья у меня есть в электронном виде все номера «Вестника» с первого номера 1872 года по 1917 год, когда вышел последний номер. Там я нашёл информацию и о нашем селе, священниках.

75 лет церкви в селе не было. В 1960-х годах на месте сгоревшего храма построили клуб. Точное место, где располагалась церковь, тогда никто уже не помнил. Начали строить клуб, копали котлован для фундамента и наткнулись на закладной камень. Когда архиерей освящает место строительства нового храма, в основание кладут первый камень. Сейчас он стоит возле жертвенника в новом храме. Этот камень кубической формы, на нём изображён восьмиконечный крест.

Я часто езжу в соседнее село Знаменовку, на родину баронессы. Храма там сейчас нет. Мы с прихожанами собираемся возле братской могилы, где похоронены усопшие воины, совершаем молебны, панихиды. Я рассказал им всё, что узнал о баронессе. Люди восприняли это с радостью, некоторые даже плакали. Ходил и в школу, рассказывал детям, учителям. О том, что у нас жила такая святая, не знал никто, даже учительница истории. Эта новость поразила всех жителей села, от простых прихожан до администрации.

Я рассказывал о результатах своих поисков и в Александровской районной администрации, отдал копию своей работы в Александровский краеведческий музей. Районная газета «Александровские вести» опубликовала статью о нашей баронессе. Во время местных выборов один из кандидатов в депутаты предложил установить памятную доску в честь нашей баронессы на здание сельского совета. Пока это обещание не материализовалось.

Сейчас молодёжь старается уехать из села в город — здесь нет работы и перспектив. В нашей школе учится всего 106 детей. В районе это вторая школа по наполняемости. Классы маленькие, по пять человек. Если в классе десять человек — это уже много. В этом году было шесть выпускников, все они поехали учиться в Харьков. Село вымирает, остались одни старики.

Храм находится в самом центре села, возле школы, садика и сельсовета. Пять лет назад у нас была воскресная школа. Ученики выросли, а другие не пришли. На молебен перед началом учебного года дети приходят. Иногда приходят просто так, общаются со мной. Я им рассказываю о гонениях на христиан I-III веков, что-то из истории.

 

К революции отношусь с благодарностью

В Петрограде (Санкт-Петербурге), где Наталья Модестовна проводила зиму, она была членом приходского совета Сергиевского собора на Литейном проспекте. 11 июля 1919 года как «бывшая баронесса» арестована в качестве заложницы и постановлением ПЧК от 11.07.1919 «направлена вместе с делом в ВЧК 24/VII-19 для заключения в Московский лагерь». Однако в феврале 1920 года её освободили.

3 февраля 1924 года в 6:30 утра она вновь была арестована — «за активную церковную деятельность в приходе». Предварительное заключение отбывала в ДПЗ «по I категории». Вместе с ней по одному «групповому делу» проходили епископ Мануил (Лемешевский) и полковник Н. Н. Поляков.

Из показаний Натальи Фредерикс на допросах 1924 года:

«Со мной проживает Будовская Мария Сергеевна, 57 л[ет], она на моём иждивении.

Родственников близких никаких не имею. Елизавета Карловна Фредерикс, жена троюродного брата моего отца, умерла лет 20 тому назад. Знакомых, с кот[орыми] бы постоянно виделась, не имею. Я очень занята делами по Сергиевскому собору и поэтому никуда не хожу и ко мне никто не ходит.

В соборе я заведую регистрацией прихожан, принимаю от них добров[ольные] членские взносы и передаю деньги казначею — Сос[...]ову, или старосте — Шатихину. Там же занимаюсь продажей в соборе просфор. Я член двадцатки.

К Совет[ской] вл[асти] отношусь безразлично. К Революции же с благодарностью, т. к. она освободила меня от имуществ[енны]х и светских пут, от которых самой трудно было бы отказаться. Теперь я всецело отдалась церкви.

Церковь, по-моему, должна быть вне всякой политики и не должна реагировать абсолютно, на какие бы то ни было обществ[енны]е и полит[ические] события. Поэтому я отношусь к новой (т. е. обновленческой. — Ред.) церкви отрицательно.

Из духовных лиц близких знакомых не имею. Моего бывшего духовника Виноградова давно не видала. Еп[ископа] Мануила видела 1 раз, когда пришла к нему по делам собора.

Хорошо знаю духовных лиц нашего собора о. Иоанна Морева, о. Павла Нико[...] и о. Андреева Фёдора.

Когда наш собор был в руках обновленцев, я ходила в собор Спасо-Преображения и Косьмы и Дамиана.

Со служившим в первом соборе о. Михаилом Тихомировым знакома. Он иногда служит у нас заказные обедни. Он меня знает ли про фамилии — не могу сказать. Больше ни с кем не знакома».

На вопрос о её политических убеждениях Наталия Модестовна ответила: «Никаких, т. к. я человек религиозный и политика для меня не сущ[ествуе]т».

В другой раз на настойчивые попытки следователя добиться каких-то политических признаний, а также информации о других людях Наталья Модестовна отвечала в том же духе, что и раньше, а о других предпочитала говорить неопределённо и уклончиво.

«Настоящим заявляю, что я как раньше, так и в настоящее время политикой не занимаюсь.

К Сергиевскому собору или вообще к церкви я отношусь только с духовной стороны — как служение Богу. До 1913 г[ода] я мало касалась к церкви, т. к. не особенно была религиозна, но с 1913 г[ода] я всё больше и больше укреплялась в духовной вере.

Лыкошина вступила в 20-ку Сергиев[ского] собора, кажется, до моего туда вступления. Никакой деят[ельнос]ти она не проявляла и я ещё удивлялась, что она состоя[ла] гл[авой] Совета не быв[ая] на собр[аниях].

При службах еп. Мануила в Серг[иевском] соб[оре] я присутствовала 2 раза.

На последн[ем] служ[ении] он гов[орил] о том, что мы должны твёрдо держаться правосл[авной] веры и церкви, хотя бы нам пришлось нести гонения.

Следователь: Скажите, что, М[ануил] упоминал о каких-то надвигаемых тучах или бурях?

Н. Ф.: Что-то упом[инал], но точно воспроизвести не могу.

Следователь: Скажите, откуда у вас молитва, в которой призыв[ают] сносить народное гонение и пытку палачей.

Н. Ф.: Кто-то дал, но не помню.

Следователь: Кто вас просил навести справку в Лондоне о Юр[ии] Ал[екс...виче] Антонове?

Н. Ф.: Я не знаю. Но письмо в Лондон писала, откуда ответа не получила. Кто такой Николай Ив[анови]ч, кот[орый] просил справиться, я не знаю и не помню.

Больше показать ничего не могу.

Правильность изложенного подтверждаю».

 

Верность до конца

26 сентября 1924 Особым совещанием при коллегии ОГПУ Наталья Модестовна Фредерикс по статьям 67, 69, 73 приговорена к двум годам заключения в концлагере и 22 октября выслана в Соловецкий лагерь особого назначения.

В лагере она работала на кирпичном заводе на формовке и переноске сырца, а вечерами долго молилась в бараке. Позднее была гувернанткой у детей руководителей лагеря. В начале 1926 года стала ухаживать за тифозными больными.

Свидетелем подвига Натальи Фредерикс был находившийся в одно время с нею в Соловецком концлагере писатель Борис Ширяев. В своей книге «Неугасимая лампада» он посвятил баронессе целую главу «Фрейлина трёх императриц».

На Соловках не заставляли ухаживать за тифозными больными, а предлагали добровольно. Она вызвалась и пошла сама. Знала, что может заболеть и, тем не менее, пошла. Она была верна девизу сестры милосердия до конца. Из Священного Писания мы знаем, что любовь — это самая высшая добродетель. Наталья Фредерикс воплотила эти слова в жизнь.

Наталья Модестовна Фредерикс скончалась 30 марта 1926 года от тифа. По свидетельству писателя и очевидца страданий баронессы Бориса Ширяева, она смиренно переносила все тяготы лагерной жизни. Относившаяся одинаково ровно и доброжелательно к совершенно разным людям, от аристократок до поначалу издевавшихся над нею представительниц «дна», она сумела снискать их ответную любовь и уважение. Работавшая сперва на самых тяжёлых участках, она позднее «как самая чистоплотная» была выбрана уборщицей барака. Во время эпидемии добровольно вызвалась ухаживать за сыпнотифозными больными в изоляторе. Там она и заразилась тифом.

Наталья Модестовна Фредерикс была реабилитирована прокуратурой г. Ленинграда 10 ноября 1991 года. В 1981 году Архиерейским Собором РПЦЗ прославлена как исповедница в Соборе новомучеников и исповедников Российских. Вполне вероятно, что календарь нашей Церкви также вскоре пополнится этим именем.

Записала Мария Цырлина