24 марта 2019 г.
Митрополит Митрофан: Общение с Богом достижимо
В Неделю 2 Великого поста, день памяти святителя Григория Паламы, архиепископа Солунского, митрополит Горловский и Славянский Митрофан совершил Божественную литургию святителя Василия Великого в Николаевском архиерейском соборе Горловки. После литургии владыка обратился к молящимся с архипастырским словом.
Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!
Ваши высокопреподобия, всечестные отцы, дорогие братья и сёстры, сегодняшний воскресный день посвящён святому, почитание которого, на первый взгляд, непонятно. Люди больше почитают Матрону Московскую, которая исцеляет, помогает квартиру продать, дочку замуж выдать или от болезней исцелиться. Григорий Палама — не чудотворец, в народе его не так сильно почитают, но второе воскресенье Великого поста посвящено ему.
Часть своей жизни святитель Григорий подвизался на Афоне. Там он научился особому духовному деланию, которое среди монахов называется умной молитвой. Они, не произнося ничего вслух, подолгу пребывая в молчании, в уединении и повторяя слова «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного!», соединяя эту практику со смирением, покаянием и добрыми делами, получали от Бога ответ на свою молитву. Они переживали некое духовное состояние, отличающееся от состояния обычного человека. Этот опыт был настолько непохожим на любой другой человеческий опыт, что рассказать о нём словами было довольно трудно. А монах — это необязательно человек с университетским образованием. Это мог быть самый простой человек, даже неграмотный. Опыт он имеет, а рассказать о нём так, чтобы было понятно другим людям, не может.
В то время из Италии в Грецию приехал модный проповедник — очень образованный, красивый, воспитанный, начитанный, имеющий дар слова монах Варлаам. Тоже верующий человек, христианин, монах — но он послушал, что рассказывают греческие монахи, и начал над ними смеяться. Говорит: «Это вы что-то себе понапридумывали про какой-то там нетварный свет, про какое-то общение с Богом, что вы благодать ощущаете. Такого быть не может. Бог недостижим для человека, который живёт здесь, на земле». Он говорил не из своего опыта, а как его научили в университете: «Бога человек постигнуть не может. Между Богом и человеком — непроходимая пропасть, огромное расстояние. Нет никаких понятий ни в языке, ни в человеческом опыте, чтобы можно было что-то о Боге понять непосредственно, напрямую. Только лишь опосредованно — через образы, притчи, некие иносказания». А греческие монахи говорили: «Ну как нет? Мы же с Ним общаемся, когда молитву Иисусову совершаем, и Он к нам приходит, Он прикасается к нам Своей благодатью. А что это тогда такое? Как это назвать?»
В Церкви началась полемика: может человек общаться с Богом или нет? Святитель Григорий Палама оказался тем человеком, который не только имел опыт богообщения, но и смог его выразить на языке богословия и философии. Опираясь на тот опыт, который он приобрёл, он засвидетельствовал, что это не монахи на Афоне придумали, а всю христианскую историю так было: человек может общаться с Богом, будучи здесь, на земле, хотя и не всегда может этот опыт выразить словами. Это было настолько важно для Церкви не только в то время, но и на все времена, что мы вспоминаем о святителе Григории Паламе каждое второе воскресенье Великого поста.
По сути дела, мы с вами — добрые и хорошие люди, но мы очень похожи на этого Варлаама. Для нас общение с Богом — это что-то запредельное, недостижимое, непонятное, оно только для тех, кто живёт где-нибудь на Афоне, в какой-то пустыне или пещере. Это не цель нашей жизни. А Церковь, оказывается, говорит, что целью жизни каждого христианина, независимо от того, монах он или семейный человек, в монастыре живёт или имеет семью и воспитывает детей, должно быть общение с Богом.
Молитва может быть для человека не наказанием, не чем-то тяжёлым, когда ты, переминаясь с ноги на ногу, стоишь и ждёшь, когда она закончится, не правилом, которое нужно вычитать побыстрее, чтобы вернуться к любимой книге, телевизору или соцсетям, а тем, что захватывает человека всего, от начала до конца, и становится смыслом его жизни, делает его жизнь совершенно другой. Прийти к этому может каждый христианин.
Нам сегодня кажется, это как какая-то сказка — но это только потому, что мы воспитаны по-другому. Мы похожи на Варлаама, который спорил с Григорием не потому, что хотел сознательно причинить какое-то зло Церкви. Он не понимал, как это может быть, в чём подвиг афонских монахов и о каком богообщении они ведут речь.
Церковь прославила святителя Григория и подобных ему подвижников, свидетельствовавших об опыте богообщения, и нам напоминает, что это цель любого поста, любого христианского подвига. Именно в этом смысл христианской жизни — стать ближе к Богу, почувствовать Его присутствие, переменить жизнь так, чтобы оставаться в таком состоянии не мгновение, а всегда.
Нравственность выросла из того, что подвижники понимали: если я то или это сделаю, я общение с Богом потеряю, как Адам в раю его когда-то потерял. Отсюда возникли правила, отсюда возникло «вот это можно делать», «вот это нельзя делать», «вот это хорошо» и «вот это плохо». Не для того, чтобы за это получить какую-то награду когда-нибудь. Люди чувствовали: если я вот так сейчас буду поступать, общения не будет, оно прервётся. А чтобы оно продолжалось, нужно не осуждать, не завидовать, быть милостивым, не раздражаться, помогать друг другу, не предавать — не делать всего того, что привычно для не имеющего общения с Богом человека, потому что у него нет других радостей.
Мы не можем мгновенно стать такими, как святитель Григорий. Не все согласятся идти по этому трудному пути. Но есть люди, которые по нему идут, не отказываются от труда, в чём-то себя ограничивают ради того, чтобы приобрести это общение как самый великий дар. Мы одного из таких людей прославляем в сегодняшний воскресный день и просим в молитве его помощи, чтобы и у нас что-то получилось на той дороге, по которой идём мы с вами.
Я всех вас поздравляю с воскресным днём и желаю, чтобы дни этого поста привели нас к радостному дню праздника Светлого Христова Воскресения. Храни вас всех Господь!
