Вадим Матков

Глиняных дел мастер: о художнике, мечта которого — победить обыденность красотой

Миниатюрные вертепы, подставки для фонарей и другие художественные работы из глины сегодня украшают храмы Славянска. Скульптуры мастера — как живые. Они словно замерли на миг и готовы продолжить своё движение, как только отвернёшься. Рассматривая их, вновь и вновь замечаешь новые мельчайшие детали — притом, что сами скульптуры легко умещаются на ладони. Мы побеседовали с мастером по художественной лепке Вадимом Матковым о его пути к творчеству и о том, как творчество привело его к вере.

 

Как пожарный стал художником

Мне нравилась моя работа. После пожарного училища мне пришлось служить в Славянском пожарном отряде, был начальником караула в звании капитана. Без всякой похвальбы, когда ты чувствуешь, что кому-то помог, ощущаешь себя нужным в этом мире. Начальство всё время подталкивало к карьерному росту, предлагало поехать в Москву и продолжить обучение, но я отказывался — ради семьи, да и работа простым пожарным меня вполне устраивала.

Когда в пожаре я потерял зрение на один глаз и вышел на пенсию по инвалидности, передо мной встал вопрос, как жить дальше. Это были 1990-е, надо было выживать. Мы с супругой пробовали торговать на рынке, но мне это не нравилось, тяготило. Бог даровал человеку возможность развиваться, чего-то достигать, к чему-то стремиться, а здесь не было никакого развития. В моей семье были сугубо мирские отношения, которые тоже не устраивали. Пришло время что-то менять в жизни.

Рядом с нашей пожарной частью была художественная мастерская. Мне всегда нравилось то, что делали из глины художники, как они воплощали свои идеи. Они были свободны в своём творчестве. Это был контраст с жизнью, в которой всё время приходилось подчиняться — всё-таки ты в погонах. Часто приходил к этим мастерам, смотрел, что они делают. И однажды попросил: «Возьмите меня хоть в подмастерья!»

Не каждый художник раскроет секреты своего мастерства, захочет научить так делать ещё кого-то. Было сложное время, все пытались выжить, конкурировали друг с другом. Но Бог так устроил, что один человек в этой мастерской согласился и дал мне работу. Я смотрел, что он делает, помогал ему и пытался работать немного в другом направлении, а он мне подсказывал.

Раньше наши художники имели такой высокий уровень мастерства, что даже могли самостоятельно принимать решения по украшению города, тогда как мастера из других городов должны были представить свои проекты на художественный совет в Донецк, чтобы приступить к выполнению заказа.

Старался учиться и самостоятельно. Мне не досталось какого-то невероятного таланта, поэтому всё, чего сумел достичь, было благодаря Божией помощи и самообразованию, желанию сделать себя и мир вокруг лучше.

Часто бываю на выставках в Киеве. Туда, на Андреевский спуск, приезжают художники со всей Украины. Они выставляют свои работы: и лепка, и живопись, и резьба по дереву, — чего там только нет… Люди настолько талантливые и креативные, что вы не можете себе представить! Всякий раз смотрю и учусь у них.

 

О том, как в споре не родилась истина

Когда только начал заниматься лепкой, я ещё не был крещён. Были какие-то общие представления о том, что существует Бог, есть небесные силы. В тот момент на моём жизненном пути появился одноклассник, который стал «свидетелем Иеговы» (тоталитарная секта, запрещённая в ряде стран). Он спросил меня о вере, завязалась беседа, и он попросился в гости. Я, конечно же, пригласил. «Свидетели Иеговы» — одноклассник и его друг — стали часто приходить ко мне.

Мы спорили. Сектанты отталкивались, на первый взгляд, от Писания, но моя душа, хотя я ещё не был крещён, чувствовала: что-то тут не так, есть какой-то подвох и недосказанность. Однажды в споре мой одноклассник сказал: «Бери и проверяй! Открывай Библию, читай и сверяй с нашим вероучением!» Я подумал: «Хорошо, проверю».

Они говорили, что нет души, что Христос — не Сын Божий, а простой человек. Открыл Евангелие — и увидел, что там всё не так, как они учили. Дочитал даже до Откровения Иоанна Богослова, где говорилось о душах убиенных за слово Божие (Откр. 6:9). Они не почитали Богородицу, но в Евангелии было написано: Отныне будут ублажать Меня все роды (Лк. 1:48). И я стал донимать их вопросами.

Они отвечали на всё уклончиво и толковали текст как в известной репризе Винокура: «Тут мы читаем, а тут мы рыбу заворачиваем». Я увидел, что здесь явная ложь. Завязался спор. Говорят, что в спорах рождается истина — нет, это бесплодное занятие. Только Бог может дать понимание.

Меня влекло христианство, но были сослуживцы, которые, когда попали в ту или иную христианскую деноминацию, оставили службу в пожарной охране — якобы, христианин не должен поступать на военную службу, даже в войска МЧС. Как человека, носившего погоны и уважавшего свою профессию, меня тревожил вопрос: должен ли верующий человек воевать, брать в руки оружие?

Тогда я стоял на пороге выбора: куда идти дальше, как строить отношения в семье. Будучи некрещёным, я стал молиться Богу, чтобы он помог мне с выбором жизненного пути. Господь меня услышал: в жизни стало что-то получаться, даже поехал в Киев на выставку работ художников. Я не искал славы и популярности — просто хотел, чтобы это каким-то образом кормило мою семью. Все мы немного потребители: как маленькие дети, хотим от Бога каких-то благ. Он щедро подавал мне их, в том числе и мою работу. И так, работая, я принял решение креститься.

 

Шли в музей, а пришли — в храм

У меня был очень хороший товарищ, теперь он крёстный моей дочери. У него тоже была вот такая творческая натура. Он пришёл в мастерскую и захотел заниматься чем-то подобным. Он был православным христианином, посещал храм преподобного Серафима Саровского — ещё не этот новый, красивый, а маленький павильончик, который был прежде. Это был 1997 или 1998 год. Удивительно, об этом крошечном и неказистом павильончике он говорил: «У нас такой хор! Такая служба! У нас такие люди!» Меня это не то чтобы особо трогало, но в душу какое-то зёрнышко упало. Однажды он предложил: «Пойдём с детьми погуляем, в музей сходим!» — «Ну, пойдём». Мы пришли — а музей закрыт. Это был воскресный день. И он говорит: «Тут недалеко есть Воскресенский храм, и там воскресная школа».

Мы вошли в храм, и к нам подбежали какие-то бабки: «Кто это не крестится? Какие-то засланные казачки!» Я перепугался: куда я попал? В любых христианских деноминациях встречают с распростёртыми руками, а в православном храме всегда находятся две такие бабушки… Но товарищ говорит: «Ничего, ничего, заходи».

Началось занятие взрослой воскресной школы. Настоятель, протоиерей Виталий Весёлый, просто поставил документальный фильм о царе Николае. В одном фрагменте императора пришли поздравить с коронацией ветераны Бородинской битвы, самому старшему из них было 103 года. «Будут ли ещё у Отечества такие защитники?» — говорилось в фильме. Эти простые слова дали ответ на мучивший меня вопрос о военной службе, а общение со священником — на многие другие.

Мне было 33 года, когда я принял Святое Крещение в маленьком храме-павильончике, освящённом в честь преподобного Серафима Саровского. Священник мне советовал: пойдите в большой красивый храм, где есть купель. Но я решил креститься там. Затем мы с супругой обвенчались. Мой интерес к Священному Писанию передался и ей: супруга всегда спрашивала и слушала мои рассказы. В детстве она была крещена, и тогда тоже пришла в Церковь. По сей день мы прихожане этого храма.

 

Искусство в храме

После крещения захотелось сделать что-то для храма Божия — например, церковную утварь. Но мне объяснили, что глина — не тот материал, который для этого подходит: она недолговечна. Тем не менее, я сделал для Серафимовского храма глиняную копию старинной водопроводной колонки в качестве украшения.

Затем увидел в одном храме вертеп и решил сделать его из глины. Мне попалась гравюра Гюстава Доре «Святое семейство», и я выполнил её в миниатюре — кроме изображений Господа и Богородицы. Это были миниатюрные волхвы, пастушки в пещере, коровки, овечки, птички. Получилось два варианта. Второй вертеп сейчас украшает храм Державной иконы Божией Матери в Славянске.

Настоятель протоиерей Валерий Лебедь попросил также изготовить из глины макет Серафимовского храма. Собственно, это не была точная копия: получилось только то, что было технически выполнимо. Дальнейшая судьба этого глиняного храма мне не известна. Моя работа — и элементы для распятия, установленного в этой церкви. Некоторые думают, что череп и кости у его основания настоящие, но они выполнены из глины.

Рядом с храмом Святого Духа в Славянске были фонарные столбы на длинных трубах. Чтобы они не были такими безликими, я декорировал нижнюю часть шамотом. Шамот — это такой материал, который переживает и дождь, и холод, и мороз.

После этого мы с настоятелем протоиереем Олегом Хижняковым прошлись по территории, и я увидел некрасивый столб. Священник ответил, что собирается его срезать. Я предложил его украсить шамотом, кованными элементами и повесить на него цветочные горшки. Знакомые изготовили фрагменты из металла, в нашей мастерской обожгли симпатичные накладки из шамота, и мы сделали такое украшение.

 

Глиняных дел мастер

Сегодня мастерской, где начался мой творческий путь, к сожалению, уже нет: искусство оказалось невостребованным и перестало приносить доход. Оплачивать содержание мастерской у художников не было средств. Тружусь в домашних условиях. Уже 24 года продолжаю заниматься тем, что мне нравится. Из глины выполняю настенные панно, декорированную посуду, миниатюрные скульптуры. В них присутствуют украинские мотивы, сюжеты о жизни в старину, пожарная тематика. Создаю отдельные фигурки и миниатюры.

Идеи — вокруг нас, хотя придумать образ порой непросто. Перед тем как приступить к лепке, ты должен это выносить, обдумать. Когда рождается идея, её обязательно нужно воплотить. Если этого не происходит — нет времени, надо делать другую работу, — вдохновение уходит, и его просто не будет. Как ум притупляется, если его не тренируешь, как пальцы у музыканта перестают слушаться, если он долго не играл, так и вдохновение: если не воплощаешь идею, которая в тебе рождается, оно умирает. Важно творить, пока ты горишь этой идеей. Даже если хорошо запомнил все детали задумки, спустя время, когда вдохновение уходит, уже не получится выполнить работу так, как если бы оно присутствовало — ты не горишь этим.

Бывают и сложности в работе, но, наверное, нет такой профессии, в которой не встречалось бы сложностей. Как, допустим, сделать скульптуру балерины — хрупкой девушки на тоненькой ножке, — чтобы она стояла и не упала, не поломалась? Глина имеет очень интересное свойство, его называют «память». Если вы согнули, а потом выпрямили кусочек, то в печи под действием высокой температуры он согнётся — пусть не в такой степени, как было изначально, но согнётся. И вот вы обжигаете скульптуру, и, находясь на пике температурного режима, тоненькая палочка, на которой всё держится, упадёт либо вправо, либо влево. Нужно так всё рассчитать, чтобы эта скульптура осталась стоять.

Мне также нравится старина и старинные вещи — не потому что это антиквариат, они сами по себе красивые. Поражаешься, сколько человек прикладывал труда, чтобы это сделать, чтобы это осталось в поколениях. Сегодня у нас всё одноразовое — начиная с автомобилей и заканчивая посудой. От бабушки моей супруги нашей семье достались предметы старинной мебели: зеркало, комод. Когда их отреставрировал, увлёкся этим. Затем знакомые отдали не нужные им старинные шкафы — занялся и их реставрацией. Это второе моё увлечение после глины.

Однажды мне в руки попало старинное зеркало, и я сказал отцу Олегу Хижнякову: «Смотрите, готовый киот для иконы». Он согласился. Сегодня отреставрированная рама-киот украшает храм Святого Духа.

Никогда не делаю этого на заказ: очень трудоёмкое занятие, которое требует много материалов и времени. Для того чтобы очистить дерево, снять старую краску, на один шкаф уходит примерно десять литров нашатырного спирта. Реставрация занимает около полугода. Можете себе представить, какое это «счастье» — полгода дышать нашатырным спиртом! Если у мебели не хватало каких-то фрагментов, приходилось это всё вырезать на коленке с помощью простого ножа и напильника, без какого-то специального оборудования. А представьте, сколько времени уходило на такой шкаф у того, кто его создал!

 

Украсить свой родной город в силах каждый

Мне нравится моя сегодняшняя жизнь. Оглядываясь назад, задаюсь вопросом: было бы это всё, если бы тогда в пожаре не потерял зрение? Решился бы я так круто поменять свою жизнь? Всё, что ни происходит, — к лучшему. Бог подтолкнул к тем переменам, на которые я сам никогда бы не решился.

Сегодня моя связь с пожарной охраной не прервалась: остались друзья — бывшие коллеги, которые по сей день несут службу. Иногда они просят выполнить те или иные работы, скульптуры на пожарную тематику.

Стараюсь украшать мир вокруг. У себя на доме я прикрепил номерную табличку, выполненную из шамота под старину. Ещё одну сделал товарищу. Планирую, как потеплеет, изготовить архитектурные элементы из шамота и украсить ими двор. Ещё хочу попробовать изготовить керамические элементы для печей по типу изразцовых, бывших в старину. Когда-то нашим предкам, бабушкам и дедушкам, нравились такие камины и печи. Наверняка они бы понравились и современным жителям Славянска.

Сегодня всё вокруг обыденное: строгое, минималистичное. Витрины нынешних магазинов безбожно портят архитектуру. А посмотреть на старые фотографии — какие раньше были вывески, таблички с названиями улиц, фонари! Как это всё было интересно выполнено! В нашем городе столько керамистов, художников — каждый ведь мог бы чем-то украсить свою улицу, свой родной город! Неравнодушных людей в Славянске живёт немало: есть у нас парк «Мрія», люди пытаются его украсить, принести что-то красивое и посадить. Задумок у меня много. Хотелось бы больше сделать для каждого храма и украсить наш родной город.

 

Записала Мария Цырлина