Протоиерей Николай Копытько

Посёлок Стальсбыт: храм на передовой

Протоиерей Николай Копытько — настоятель храма в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость», находящегося в посёлке Стальсбыт — жилом массиве на окраине Горловки. Уже год эта территория находится под постоянными артобстрелами. Мы поговорили с отцом Николаем о том, как выживали люди в наиболее страшные дни военного конфликта и как они живут сегодня.

— Отец Николай, сейчас горловчане говорят, что острая стадия вооружённого конфликта прошла, ситуация постепенно налаживается. Так ли это?

— Да, верно. На сегодняшний день обстановка гораздо спокойнее. Начали возвращаться люди, это радует. Конечно, едут назад далеко не все, потому что картина здесь не очень приятная — много разрушенных строений. Наш храм тоже пострадал. Это и остекление — мы три раза меняли стёкла, также были повреждены фасад и ограда. Но люди всё равно тянутся к храму, приходят на богослужения, которые у нас не прекращались даже во время боевых действий. Приходят, хотя и со страхом в глазах. Конечно, каждого необходимо поддержать, каждому нужно как-то помочь: кому-то гуманитарной помощью, кому-то молитвой, а кому — и просто добрым словом.

— Давно ваш посёлок находится под обстрелами?

— Всё началось 21 июля 2014 года, на Казанскую. Это был первый обстрел храма. Рядом с нами находится линия фронта, посёлок шахты 6-7 расположен фактически на ней. Поэтому он особенно сильно пострадал от обстрелов. Здесь живут люди, которым уезжать просто некуда. У всех людей, особенно в наших краях, теплится надежда, что скоро это безумие прекратится и наступит долгожданный для всех нас мир.

— Когда в результате обстрелов начался массовый отъезд людей, какой была община храма? Кто приходил на службы? Кто заботился о храме?

— Прихожан было очень мало. Свечница наша не уезжала никуда, регент осталась — она и пела, и читала на клиросе. И небольшое число прихожан.

— Сколько человек обычно было на литургии?

— Человек десять-пятнадцать, а часто и того меньше. Бывало, что служили в пустом храме. Люди просто боялись прийти на службу, сидели в подвалах, погребах.

— Как вы поддерживали людей, что говорили в минуты, когда было особенно тяжело?

— На богослужениях становились на колени и молились. Есть сугубые молитвы о прекращении войны, о том, чтобы Господь поселил мир в сердца, чтобы не было озлобленности. Так что это было единственным средством помощи. Акафисты читали — иконам Богородицы «Скоропослушница», «Всех скорбящих Радость» (в честь этой иконы освящена наша церковь), «Казанская». И — Господь миловал храм, он выстоял! Да, повреждения были, но они всё-таки невелики. Могло быть намного хуже: рядом по нашей улице стоят до основания разрушенные дома. Беда ходила рядом.

— Кто-либо из ваших прихожан пострадал от обстрелов?

— Именно из прихожан — нет, слава Богу. Конечно, жертвы в посёлке были — люди, которые не успели спрятаться при обстреле. Приходилось отпевать их, хоронить. Очень болезненно всё это видеть…

— С какими проблемами сталкивались вы и прихожане в период наиболее интенсивных обстрелов? Какие из них сохранились до сегодняшнего дня?

— Самая большая из проблем — то, что мина попала в трансформатор в начале февраля прошлого года. Мы сидели полтора месяца без света и отопления. Как раз сильные морозы были, стены храма промерзали. А осуществить ремонт было невозможно, потому что бригада не могла выехать к нам из-за обстрелов.

Что сохранилось на сегодняшний момент? — Нерегулярно ходят автобусы. Это очень большая проблема, особенно при плохой погоде: людям приходится идти до храма больше километра.

— А как обстоят дела с обеспечением населения посёлка продуктами, медикаментами — самым необходимым?

— Слава Богу, сейчас уже всё налаживается. Люди возвращаются, магазины некоторые открылись. В магазинах уже можно приобрести всё необходимое. Раньше было намного сложнее с продуктами, лекарствами. Был период, когда совместно с епархиальным отделом социального служения мы организовали бесплатные обеды для всех нуждающихся. В среднем приходило 30-50 человек, в спокойные дни — и больше. Тогда же прихожане и жители посёлка получали гуманитарную помощь, которую собирал отдел социального служения. Старались ни о ком не забывать.

— Были ли в посёлке люди, которые требовали особого окормления в дни обстрелов: старики, больные?

— Конечно, всех тех людей, что по каким-либо причинам не могли прийти в храм, мы навещали. Я совершал требы на дому — исповедовал, причащал. Привозили и вручали лично в руки гуманитарную помощь. Старики со слезами на глазах благодарили за то, что о них помнят и заботятся. Таких людей у нас было и остаётся немало. Конечно, не оставляем их и сейчас — как, например, женщину — ветерана Великой Отечественной войны. До сегодняшнего дня приезжаю, помогаю ей.

— Скажите, а помощь вы получали только от епархии или были люди, которые тоже оказывали поддержку жителям посёлка?

— Когда идут боевые действия, все люди — как братья, стараются помогать друг другу. Прихожане обменивались между собой, кто чем может: кто обувь отдавал, кому-то находили одежду. Был период, что даже хлеб было невозможно купить, поэтому люди делились друг с другом тем, что было на столе: кому борща в баночке несли, кому — какой-то другой нехитрой еды.

Когда снаряды свистят над головой, и не знаешь, что с тобой будет через минуту, забота ближних особенно трогает сердце. Думаю, плохие времена меняют нас в лучшую сторону. Я заметил, что жители посёлка стали заботливее по отношению друг к другу и ближе к Богу. Сейчас у нас всё ещё постреливают, но люди на это не обращают внимания и идут в храм, потому что знают: не придём, не помолимся — всякое может случиться.

— Какая помощь нужна в нынешнее время храму и прихожанам?

— В первую очередь это транспорт. Очень тяжело бабушкам добираться от конечной остановки до храма. Если бы решилась эта проблема — было бы просто чудесно.

— Эта проблема должна решаться на городском уровне. А чем может помочь обычный человек?

— Очень нужен генератор, любой, потому что часто бывают перебои со светом, а отопление у нас тоже зависит от электричества. С медикаментами, продуктами и одеждой уже всё в порядке.

— Отец Николай, что вас поддерживало в самые трудные минуты?

— Конечно, было страшно, потому что в каждого человека Богом вложен инстинкт самосохранения. С другой стороны — я понимал и понимаю, что всё в руках Божьих. И, как бы ни было страшно, нужно не забывать, что на меня смотрят прихожане, и если я дам слабину — это отразится на них. Люди увидят страх и слабость, почувствуют их сердцем, душой. Поэтому приходилось собирать свою волю в кулак и служить, выполняя то, что я обязан делать, о чём давал присягу. Только Божья помощь укрепляла, помогла, и, надеюсь, будет помогать впредь.

Беседовала Екатерина Щербакова