Екатерина Щербакова
Зачем христиане учат иностранные языки?
В Европейский день языков, который отмечается 26 сентября и призван привлечь внимание к изучению иностранных языков, мы решили поговорить не только с духовенством Горловской епархии, но и с сотрудниками редакции нашего сайта. Всем предложили ответить на следующие вопросы: какими языками вы владеете? Какие хотите выучить и почему? Какие пытались учить? Хотите ли, чтобы ваши дети свободно владели хотя бы одним иностранным, и что для этого делаете? Церковнославянский язык для вас родной или «иностранный»? Вот что нам ответили.
Почему мы ещё не обратили в христианство евреев?
Мария Цырлина, филолог, контент-менеджер и автор ряда рубрик сайта Горловской епархии:
Я знаю меньше языков, чем хотела бы. Увлекаюсь их изучением уже много лет. В 9-м классе выучила латынь. Моя лучшая школьная подружка однажды принесла в школу старый учебник, и я из интереса выучила этот язык. Потом к этому подключился интерес к песням группы Era — частично на средневековом варианте латыни, частично на английском, который я уже знала. В результате я стала писать свои религиозные сочинения и песни на латыни.
Через год меня увлёк иврит. Я училась в 10-м классе и занималась в Школе юного филолога Донецкого Национального университета, чтобы поступить на филологический факультет. Однажды мне на глаза попалось объявление о наборе на курсы иврита. Я всегда трепетно относилась к Святой земле и всему, что было связано с Израилем. Моей любимой передачей в детстве были «Новости», потому что в ней всегда передавали сводки из Палестины. Я впивалась взглядом в кадры, где показывали стены старого города Иерусалима, всматривалась, где Гроб Господень находится — меня всё это очень привлекало. В итоге я пошла на курсы иврита. Ими заведовал ныне покойный профессор Михаил Моисеевич Гиршман, руководитель кафедры литературоведения. Помню, все студенты записываются, называют свой факультет. Он на меня с прищуром смотрит и говорит: «Мы первокурсников не записываем, поступило распоряжение из деканата — чтобы им ничего не мешало учиться!» Я отвечаю: «А я в десятом классе учусь». Он подумал, но всё же записал меня. Когда я училась на первом курсе, уже заменяла преподавателя иврита, когда он болел. Меня настолько увлёк этот язык, что, когда я общалась с израильтянами, которые приезжали по обмену или в рамках работы этих курсов, они спрашивали, сколько лет я прожила в Израиле. В итоге вышло так, что в Израиль я всё-таки попала, жила там почти месяц, по учебной программе — занималась своим дипломом.
На изучение иностранных языков меня также очень вдохновил мой научный руководитель Евгений Иванович Царенко, кандидат филологических наук кафедры общего языкознания и истории языка. Он настолько увлекательно рассказывал о различных языках и давал такие необычные задания, что после них каждый чувствовал себя в состоянии выучить самые невероятные языки: гавайский, тайский, языки Африки. Его студенты открывали в себе новые способности и даже начинали подозревать себя в гениальности, что было далеко от реальности, но очень оживляло занятия, которые, судя по учебнику, должны были быть очень скучными. Благодаря Евгению Ивановичу я начала учить арабский язык — он подсунул мне учебник по начальному курсу, но на этом курсе всё и закончилось. Арабский, греческий, немецкий оказались слишком сложными для меня, у них очень непростая грамматика. Например, если в греческом языке к слову присоединяется какое-то окончание или суффикс, оно полностью изменяет не только звучание, но и написание корня, и вы ни за что не догадаетесь, что это за слово. Представьте, что в именительном падеже у вас одно слово, в родительном другое, в дательном третье. Это очень сложно, и я восхищаюсь отцом Паисием (Шинкарёвым), который смог этот язык одолеть. Мне бы очень хотелось выучить его.
Иврит мне очень помог изучить древнееврейский язык и прочесть Ветхий Завет в оригинале. Если бы не сделала этого, наверняка не понимала бы очень многого. Когда читаешь Ветхий Завет в подлиннике, гораздо глубже понимаешь, какие мысли заложены в его текстах — или, наоборот, перестаёшь что-либо понимать, потому что перевод и оригинал очень сильно расходятся. Изучение языка подлинника помогает заново открыть для себя священный текст и задать самому себе вопросы, которые не возникали при чтении его на русском.
У каждого человека есть свой родной язык, на котором происходит мышление, и, когда он начинает изучать близкородственный язык, автоматически, хочет или нет, выхватывает из него знакомые слова и воспринимает их как слова родного. Поэтому, когда человек заходит в храм на богослужение, которое совершается на церковнославянском языке, он воспринимает его как родной и понятный. Но если внимательно вчитаться в богослужебный текст, окажется, что там половина слов имеет совсем иное значение. Человек рано успокаивается, думая, что он услышал родную речь. Не тут-то было! Если всё перевести полностью, окажется, мы слышим совсем не то, что думаем: открывается настолько глубокий смысл, что хочется заняться изучением этого языка, более детальным переводом текстов.
Мне бы хотелось, чтобы как можно больше прихожан храмов нашей епархии и в целом христиан изучало иностранные языки — например, иврит. Мы часто восхищаемся подвигами миссионеров, которые привели к вере какое-нибудь племя алеутов или пляшут с африканскими туземцами, пытаясь рассказать им о Христе. Между тем, у нас под носом живут очень умные, просвещённые, религиозные люди, которые совершенно ничего не знают о Христе. Это израильтяне. Им ещё в детстве навязали убеждения о том, что христиане поклоняются идолу — изваянию человека, висящего на дереве, и они с этим живут, не желая что-либо слышать и узнавать о христианстве. На самом деле в Израиль приезжает очень много репатриантов и эмигрантов из стран бывшего Союза. Среди них немало тайных христиан, которые по субботам едут в другой город и втайне от всех знакомых посещают православное богослужение. Я познакомилась с несколькими семьями таких эмигрантов и узнала, что богослужения в очень редких случаях проходят на русском языке, в основном они идут на греческом, которого эти люди не понимают. А их дети не понимают уже и русский — они общаются на иврите. Знаю это, поскольку изучала русский язык репатриантов.
Было бы хорошо перевести на иврит богослужение или хотя бы какую-то миссионерскую, просветительскую литературу о христианстве. На этом языке нет ни одной книжки об азах веры или такой, где ведётся какая-то полемика. Даже словарь богослужебных и церковных терминов составлен теми, кто возрождал иврит — то есть иудеями по исповеданию, и там все термины описаны в понятиях, применяемых к язычеству. Например, слово «храм» дословно переводится как «дом идолов». Понятно, что ни один христианин в Израиле не может произнести это слово применительно к месту своей молитвы. Они вопреки словарям употребляют слово, которое в Ветхом Завете относилось к Первому и Второму Иерусалимскому храму. Очень многие термины, которые могли бы объяснить евреям, что именно проповедует христианство, в иврите отсутствуют. Это всё надо создавать с нуля. Интересно было бы заняться переводами каких-то богослужебных песнопений и тропарей на иврит, чтобы познакомить израильтян с их красотой и глубиной. Я перевела Пасхальные песнопения, у меня даже в стихах получилось. Положила их на мотив песнопений йеменских евреев, которые очень рано отделились от остальной иудейской общины — сразу после разрушения Второго Иерусалимского храма римлянами, — и потому сохранили напевы, которые звучали ещё во времена Ветхого Завета. Например, напевы псалмов Давидовых, очень похожие на григорианское пение.
Учитывая мою занятость, я могу сейчас только снова начать учить греческий и более углублённо изучать иврит. Прошло более десяти лет с тех пор, как я свободно владела этим языком и жила в Израиле, теперь он подзабылся. Язык надо постоянно освежать в памяти. Я смотрю передачи с подстрочным переводом: уже сложно воспринимать на слух беглую речь. Сейчас я читаю почти без словаря, но и новые слова учу — нельзя выучить язык и захлопнуть учебник: язык развивается, постоянно появляются новые слова, изменяется сфера употребления слов, и выучить его так, чтобы знать как носитель, не хватит всей жизни.
Изучение языков — это возможность понять культуру других народов
Архимандрит Паисий (Шинкарёв), настоятель храма святителя Николая Чудотворца в Никитовке:
Я владею русским, украинским, греческим, английским. Хотел бы выучить французский и итальянский, потому что нравятся. Из тех языков, которые я начинал учить, выучил все, кроме французского — времени не хватило. Что касается церковнославянского языка, не могу сказать, что он для меня родной — я на нём не думаю, не говорю, не пишу, — но он и не иностранный. Вообще же хочу сказать, что человек должен знать как можно больше иностранных языков. Когда-то в хорошие времена в семьях нашей необъятной родины считалось зазорным не знать какого-то иностранного языка и не общаться на нём. Как мы знаем из биографий многих наших соотечественников, существовала традиция в определённый день недели разговаривать на каком-то определённом языке. Таким образом и родители, и дети могли совершенствовать свои навыки в знании того или иного языка.
Мы знаем расхожую фразу, которую кому только не приписывали (на самом деле сказал её император Карл V): «Сколько языков ты знаешь, столько раз ты человек». Или фразу Гёте: «Кто не знает иностранных языков, не имеет понятия и о своём собственном». Любой язык, который человек изучает, это всегда новое пространство понимания многих терминов, многих заимствованных слов, которые есть в нашем языке; это возможность понять культуру другого народа, потому что язык — это, по сути, культурообразующая вещь; это открытие новых горизонтов. Поэтому хотелось бы пожелать каждому не только поставить цель, но и выучить ещё не один иностранный язык.
К изучению языков нас подталкивает жизнь
Протоиерей Александр Хворост, настоятель храма святого мученика Иоанна Воина Дружковки:
Я владею русским, украинским, церковнославянским и английским языками. Признаюсь, у меня нет особой склонности к их изучению, я инженер-конструктор с техническим складом мышления. Тем не менее, мне хотелось бы более глубоко изучить английский — всегда была мечта знать его на продвинутом уровне, хотя в моей повседневной работе этот язык пока не нужен. Сейчас мне интересно было бы выучить латынь и греческий, чтобы иметь возможность прочитать на них пасхальное Евангелие — такая у меня задача. В следующем году хочу прочесть на латыни — она достаточно проста в изучении, а вот греческий намного сложнее. До революции в семинариях диспуты проводили на латыни и греческом, тогда была культура изучения древних языков, мы её утратили, к сожалению. Эти языки нужны были для ознакомления с текстами Священного Писания и творениями святых отцов в оригинале.
Выучить другие иностранные языки у меня не получилось, хотя в институте у нас учились иранцы, и я из любопытства пытался знакомиться с фарси, но в серьёзное изучение этого языка это не вылилось. Если священник, ещё будучи семинаристом, вынужден служить на приходе (как это было в моём случае), это сказывается на учёбе. Я вообще с нуля приход поднимал, приходилось решать множество самых разнообразных вопросов, что шло в ущерб изучению латыни и греческого, да и других языков тоже.
Что касается детей — у меня их двое, дочь с первого класса изучает английский, и довольно успешно. Второй год ходит к репетитору на кружок изучения английского, мы её туда целенаправленно отдали, чтобы она хорошо его выучила. Сын будет изучать его, когда пойдёт в школу. Сегодня английский — это язык мирового общения, он востребован и в программировании, и в международных бизнес-отношениях. Знание его — жизненная необходимость. Сейчас даже банковский работник должен уметь общаться на нём.
Церковнославянский для меня родной язык. В отличие от латыни, он живой — ведь это язык богослужений, на нём составляют богослужебные тексты. К слову, я был рукоположен во диакона в день памяти святых Кирилла и Мефодия. Я счастлив знать церковнославянский, этот язык занимает важное место в моей жизни.
Мир глобализуется, стираются культурные границы, мы взаимодействуем с другими народами — сейчас не проблема поехать и в Турцию, и на Филиппины, — завязываются деловые отношения с другими странами. Это подталкивает современного человека знать как минимум английский язык — надо уметь хотя бы в двух-трёх словах объясниться. Если хочется более глубоко общаться с иностранцами, надо знать язык получше. Зачем это современному священнику? — затем, что и в нашем служении возникает необходимость общаться с иностранцами. Например, в Харькове в православный храм приходят студенты-индусы, хотят исповедоваться и причаститься. Священнику надо знать английский, чтобы объясниться с ними, выяснить, какого они толка христиане, ведь в Индии ещё монофизитство сохранилось. Жизнь нас подталкивает к изучению языков, это необходимость. К слову, если следовать её вызовам, то сейчас надо учить китайский!
Изучать новое полезно для мозга
Протоиерей Константин Лисняк, благочинный Соледарского округа:
Полиглот из меня не вышел. Из иностранных языков знаю английский на бытовом уровне. В медучилище изучал латынь, очень узкоспециализированно, в семинарии — латынь и греческий. Всегда к знанию языков относился с большим уважением. Изучение их считаю очень важным и в жизненном плане, и в интеллектуальном. Это может помочь и в духовном плане — вспомним отца Серафима (Роуза), который, благодаря знанию многих языков, мог изучать различные древние тексты китайских философов и поэтов, имел большие познания в самых разных сферах и в итоге пришёл в православие. Библеисты говорят, что благодаря сопоставлению текстов Священного Писания на древнееврейском, греческом и церковнославянском раскрывается более широкая картина Евангельской истории.
Люди, которые свободно владеют английским, говорят, что этих английских много — в каждом графстве Великобритании, в каждом штате США свой. Сейчас даже есть программа в интернете, где за небольшие деньги можно общаться с носителем языка. Что ж, мир не стоит на месте, технологии тоже, и замечательно, что можно ими пользоваться для развития и обретения новых знаний.
Говорят, что с упором на перспективу сейчас нужно учить не английский, а китайский язык. Мне хотелось бы всё-таки в английском повысить свой уровень, но это просто хобби, потому что глобальной нужды в знании этого языка у меня нет. Когда человек осваивает новые для себя вершины, у него в коре головного мозга образуются новые связи между нейронами, это очень полезно — наравне с активным чтением, изучением наук, истории и так далее. Происходит развитие интеллекта, личности, мировоззрения, аналитических способностей — словом, изучать что-то новое очень нужно и полезно. Теоретически можно себя успокоить, что, попав в другую страну, язык изучишь незаметно для себя — с моим близким другом так и произошло, он уехал в Италию и теперь свободно владеет итальянским. Сейчас живёт на Украине и разговаривает с телевизором, чтобы не утратить знания. Но возможность какое-то время жить в другой стране есть не у всех, поэтому лучше надеяться на систематические занятия, а не на переезд.
Что касается детей — у меня они 19, 16 и 12 лет — то они учат английский. Думаю, если понадобится — поможем им более глубоко его изучить.
Церковнославянский язык для меня очень близкий и святой. К сожалению, для большинства людей, далёких от Церкви, он иностранный и недалеко ушёл от китайского. Это грустно. Дело в том, что на этом языке мы общаемся с Богом. Он чист от сквернословия, словоблудия и остальной лишней гадости. Он настолько ёмкий, глубокий, нагруженный смыслом и прекрасный, что его обязательно надо знать. Кто хоть немного окунулся в него, получает множество новых знаний, начинает разбираться в текстах, более того — меняется изнутри. Не зря говорят: на каком языке ты думаешь, к той языковой группе и принадлежишь. Человек обращается к Богу на церковнославянском, и это влияет на душу. Думаю, мы очень много теряем, отказываясь от него ради того, чтобы быть более понятными людям. Когда человек с багажом школьных знаний попадает на занятия по высшей математике в университете, он ничего не понимает. Его надо подтянуть в теории, верно? Так и здесь: нам следует поднимать прихожан храмов над их уровнем, тянуть их в небо — не зря же на службах говорится: «Горе имеем сердца», — а не потакать незнанию, пытаясь расшифровать, упростить, обесценить и приземлить церковную жизнь.
Лучше знать мало языков, но владеть ими в совершенстве
Никита Никитюк, студент Горловского института иностранных языков, новостной редактор сайта Горловской епархии, певчий юношеского хора Богоявленского кафедрального собора Горловки:
Язык — это ключ к пониманию культуры, традиций другого народа. Ведь, по сути, что такое язык? Это некий запас лексики, грамматических форм, свод определённых правил. Я владею небольшим количеством языков: русским, украинским, сейчас изучаю английский. Почему английский? — это язык интернациональный, который понимают почти в любом уголке мира. Как говорил Вольтер, «знать много языков — значит иметь много ключей к одному замку». Не люблю, когда люди говорят, что знают десятки языков, ведь для того, чтобы ими действительно владеть, нужно практически ежедневно их практиковать в своей жизни. Что ни говори, а родной язык всегда останется родным. Когда хочешь поговорить по душам, рассказать о жизни, ни одного французского или английского слова в голову не придёт.
Могу сказать из личного опыта: любой язык — это практика. В средней школе я начал изучать французский, а в старшей — английский. Не практикуя французский, я совсем его забыл. Считаю, что лучше знать немного языков, но владеть ими в совершенстве.
Не могу сказать, что церковнославянский — мой родной язык. Я на нём не мыслю и не разговариваю, но он мне близок как носителю русского языка — по своей семантической структуре, наполнению. Многие фразы, обороты, слова мне ясны даже из контекста, хотя для многих это составляет огромную трудность. Церковнославянский — это язык Церкви. Мне кажется, что невозможно придумать более точного, красивого и совершенного языка, восхваляющего Бога и святых. Он действительно божественный.
Изучая в Горловском институте иностранных языков старославянский, а позже древнерусский языки, я пришёл к выводу, что все славянские языки очень структурированы, в них всё очень логично и оправдано.
Я бы хотел, чтобы мои родные — родители, а в будущем и дети — знали иностранные языки. Изучение их в какой-то степени завораживает. Зная английский, мы можем объяснить многие англицизмы в русском языке, владея французским, можем понимать смысл книг классиков. Язык оригинала всегда передаёт именно те эмоции, тот посыл, замысел, который вкладывал в произведение автор. Переводчики вносят что-то своё. Владея языком, можно ведь и книги читать, и фильмы смотреть, и изучать какие-то вопросы, связанные не только с наукой, но и с окружающим нас миром.
Конечно же, иностранные языки дают путёвку в жизнь, это залог успеха в современном мире. Уровень нашего профессионализма зависит от владения современной информацией, а это, в свою очередь, — от уровня владения иностранными языками. На мой взгляд, владеть языком в совершенстве — это мечта, но она легко осуществляется. Нужно иметь огромное желание, прикладывать большие усилия, стараться общаться с носителями — и всё получится.
